Самый необычный посол всех времен – Frankfurter Allgemeine Zeitung
В политическом Берлине нет другого дипломата, которого бы так боялись, как Андрея Мельника. Там, где все говорят о стратегии, он говорит о жизни и смерти.
Андрей Мельник знает, что внимание немцев непостоянно. Вот почему он использует любую возможность, чтобы объяснить им, что поставлено на карту, «пока кто-то еще хочет меня видеть и слышать». Немцы привыкли к дипломату, который каждый вечер вещает из ток-шоу в их дома, всегда элегантен как в одежде, так и в речах. Его немецкому можно даже позавидовать, потому что он находит слова сильнее, чем сами немцы. «Копеечная» — одно из таких слов.
Копеечной, например, является реакция Бундестага на выступление украинского президента на прошлой неделе.
Андрей Мельник сидит на трибуне для почетных гостей и мнет ладони. «Мы постоянно говорили, что «Северный поток» — это подготовка к войне», — говорит Зеленский с экрана. Олаф Шольц потерянно сидит в своем вращающемся кресле и смотрит на него. Глаза Мельника за очками одобрительно моргают.
Под «мы», о которых говорит Зеленский, подразумевается прежде всего он, посол Украины в Берлине. Он неоднократно критиковал строительство трубопровода, а при необходимости и самого Франк-Вальтера Штайнмайера. У него не было ощущения, что его слышат. Когда Мельник стучался в МИД или в администрацию канцлера, дверь даже не открывали. Для Мельника там уже долгие годы действует своего рода запрет на вход.
«Уважаемый Канцлер Шольц», — говорит Зеленский с темными кругами под глазами. «Предоставьте Германии ту руководящую роль, которую она заслуживает», — Мельник видит лишь затылок канцлера в обрамлении черных наушников, из которых доносится голос переводчицы. Затем экран чернеет, Шольц не произносит ни слова, а обращение Зеленского рассыпается о предстоящую повестку дня.
Мельник не удаляет свои твиты
Мельник не хотел, чтобы все произошло таким вот образом. Два дня назад он просил Олафа Шольца отреагировать на речь и выступить с заявлением правительства. В Социал-демократической партии Германии это сочли надменным. Госсекретарь Зёрен Бартоль написал в твиттере, что «считает этого посла невыносимым». Слово «посол» он взял в кавычки.
Мельник не знаком с Бартолем, но может его понять. «Он просто выразил настроения во фракции», — говорит Мельник, и это звучит так, будто ему жаль Бартоля. Мельник знает, что многие в СДПГ думают так же, как Бартоль, но не говорят. Мельнику больше по душе те, кто высказывает свое мнение вслух.
«Что можно сделать, когда злишься? Оставить злобный твит». Зачастую он так и поступает. «Вы настоящий му…» — пишет он, например, профессору политологии, который призывает Украину капитулировать. «Прикройте свою левую варежку», — пишет он депутату левого толка Фабио де Маси, который хочет обсудить нацистов в украинской армии. В отличие от Бартоля, Мельник не удаляет свои твиты.
Внизу, в зале пленарных заседаний, вице-президент Бундестага поздравляет двух депутатов парламента с шестидесятилетием. Шестьдесят лет они видели лишь мир и свободу, а теперь речь идет о принудительной вакцинации, без переходного периода, без обсуждения. Мельник встает, ему здесь больше нечего делать. Утром разбомбили дом его друга в Киеве. «А он столько сил потратил на новый ремонт квартиры».
Прямая связь между сталинским голодомором и путинским вторжением
Он направляется к выходу, камеры устремляются за ним. К нему примыкает ветеран зеленых Марилуиза Бек. У этих двоих сложные отношения. Бек — одна из тех политиков в сфере международных связей, кто всегда смотрел на Россию с четким пониманием. Ее дружба с Украиной незыблема. А вот взаимоотношения с Андреем Мельником два года назад дали глубокую трещину. Речь тогда шла о сталинском голодоморе в Украине. Мельник хотел, чтобы Бундестаг признал голодомор геноцидом, но Бек посчитала это неразумным. Для Бек это был стратегический вопрос, для Мельника — экзистенциальный. Данный эпизод показывает, в каких масштабах мыслит Мельник. Для него существует прямая связь между сталинским голодомором и путинским вторжением.
Мельник хочет спуститься в кафе, где его уже ждет заместитель министра иностранных дел Польши. Два члена Христианско-демократического союза Германии из федеральной земли Гессен перехватывают его у лифта. «У вас такой мужественный президент, — говорит Михаель Брандт. К нашему стыду канцлер молчит. По словам Штефана Хека, в избирательном округе поднялась такая шумиха. Госсекретарь Бартоль тоже попал под раздачу. Мельник вежливо кивает и кладет в карман визитки.
Пул Мельника шныряет по всем залам здания Рейхстага. Молодой парламентарий хочет сделать с послом селфи. «На пленарном заседании вышло действительно неловко», — шепчет он. Мельник хочет что-то сказать, но перед ним просовывается уже следующий. Все хотят выразить ему слова солидарности, раз нет бесполетной зоны.
Светлана Мельник, супруга, на всё смотрит молча. Ей также можно было бы сказать теплые слова, но, похоже, никто не знает, кто эта дама с длинными светлыми волосами. Так что она может спокойно изучать надписи на исторических стенах. «Вот написано «Киев», — тихо восклицает она. «А там, — она быстро проходит еще пару шагов, — Донбасс!» Это надписи на кириллице, оставленные молодыми украинскими солдатами Красной Армии, одержавшими победу над Гитлером. «Это наша история, в самом сердце Берлина, — говорит Светлана Мельник. Звучит горько. Потому что немцы периодически забывают, что вермахтом были уничтожены не только русские, но и миллионы украинцев.
«Он просто перенаправляет все мои письма дальше»
Еще в феврале 2021 года Штайнмайер с оглядкой на «богатую событиями историю с Россией» рекламировал «Северный поток 2» как один из последних «мостов» в Россию. Он напомнил о советских жертвах войны с Германией и сказал: «Это не оправдывает сегодняшние промахи российской политики, но нам нельзя упускать из виду более широкий контекст».
Для Андрея Мельника это звучало так, будто страдания украинцев и беларусов второстепенны. Он был так возмущен, что несколько месяцев спустя отклонил приглашение федерального президента на выставку, посвященную советским военнопленным, в Германо-Российском музее Карлсхорст. Эту пощечину в Берлине не забыли.
Телевизионщики разместились перед входом в зал пленарных заседаний. Фридрих Мерц при хорошем свете выдвигает обвинения в адрес правительства. Норберт Рёттген говорит о «самом недостойном моменте» своего пребывания в качестве члена парламента.
Когда Мельник возвращается из столовой, модераторы налетают и на него. Его жена наблюдает за тем, как муж вот уже в сотый, тысячный раз вежливо высказывает свои требования перед телевизионными камерами. Как парламентарии кивают друг другу, важно держатся за галстуки. Как Кристиан Линднер входит в стеклянную дверь, бросает взгляд на Мельника и быстро убегает. Как Рольф Мютцених молча проходит мимо посла. «Он просто перенаправляет все мои электронные письма дальше», — говорит Мельник.
Ему жаль, если он кого-то обижает
В посольстве настает время распределить встречи. Мельник падает на кожаный зеленый диван. Он устал. Он спит всего несколько часов в сутки. «Может, мне надо к врачу», — говорит он, провериться. «Вы знаете кого?»
Есть чувство, которое заставляет его вставать каждое утро. Это ощущение, что он еще может чего-то добиться здесь, в Берлине. Утром он первым делом расспрашивает о родных, убеждается, что Киев стоит, потом задает себе вопрос: «Кого можно сегодня убедить?» Каждый день он встречается с парламентариями, заявляется в Минобороны, повторно направляет запросы в МИД. Вечером он отправляет СМС Зеленскому или министру иностранных дел. Иногда он не знает, что написать. «Принес ли этот день что-нибудь доброе для моей родины?» — спрашивает он себя. «Или я просто в очередной раз разозлил новых политиков?»
Не то чтобы ему это доставляет удовольствие. Ему жаль, если он кого-то обижает. «Я всего лишь человек, а не мельникомат», — говорит он и пожимает плечами. «Или мюллеромат», — добавляет он, потому что Мельник по-немецки Мюллер, и Мельник ни на секунду не перестает транслировать немцам свои взгляды на мир.
Когда Мельник говорит о немецких политиках, он не делает различий между партиями. Он выделяет тех, кто серьезно относится к Украине, и тех, кто лишь создает видимость.
Хабек был «опустошен»
Роберта Хабека он относит к первой категории. Мельник мог бы обидеться на министра энергетики за то, что он не ввел газовое эмбарго. Но он этого не делает. «Он вынужден представлять эту позицию, хотя ее морально сложно поддерживать», — говорит Мельник. Он убежден, что это причиняет Хабеку боль. Он же видел его с Ланцем и Анне Виль, «он чуть не плакал». И, что более важно, он видел его в тот самый день, который всё изменил.
Утром Путин вторгся в Украину, днем Роберт Хабек сидел с ним на зеленом кожаном диване и был «опустошен». Горько и стыдно за то, что он позволил своим однопартийцам сломить себя, когда летом требовал оружие для Украины. Это был принципиально иной разговор, нежели тот, что был с министром обороны Кристиной Ламбрехт, которая в первую очередь заботилась о своем имидже. Или с министром финансов Линднером, который сидел с «такой вежливой улыбкой» и говорил так, будто поражение украинцев уже давно предрешено. «У вас всего несколько часов», — сказал он. Поставлять оружие или отключать Россию от SWIFT бессмысленно. Вместо этого он хотел смотреть в будущее, в то самое будущее, которое Линднер и предрекал: оккупированная Россией Украина с марионеточным правительством. Мельник считает: «Это был худший разговор в моей жизни».
Три недели назад Мельник также рассказал об этом разговоре изданию Spiegel. Впоследствии ему пожаловались «люди Линднера». Он уже с таким сталкивался. Все политики, у которых Мельник вызывает раздражение, посылают к нему людей, чтобы выразить свое недовольство. И в следующий раз, когда Мельник попросит о встрече, они пошлют людей, чтобы от него отделаться. У Мельника нет людей, которых он мог бы отправлять, чтобы отсеивать свои эмоции. У него в приемной только госпожа Кононенко, да и та работает допоздна.
«Немецкие политики очень боятся плохой прессы», — говорит Мельник. «Дипломаты должны сидеть в своих кабинетах и молчать, но это не работает». Мельник попытался пойти классическим путем. Он вежливо попросил о встрече, высказал свое мнение, выразил критику. Оказалось, бесполезно. Тогда Мельник начал общаться с журналистами. Даже если в МИД этого не одобряли. Первая жалоба поступила в 2016 году. «А тогда я еще был дипломатом!» — возмущается Мельник. Тогда он еще никого не называл мудаком.
Тот, кто не говорит тихо
В Украине и большинстве других стран журналистам разрешено писать то, что они слышат. В Германии большинство политиков требуют, чтобы им сначала показывали цитаты из их разговоров. Мельник всегда радуется, когда журналист забывает подать его цитаты на одобрение, когда в газете пишут то, что он и имел в виду, без прикрас. Он никогда не говорит: «Пожалуйста, вот это не цитируйте». Он резко отличается от своих критиков в Берлине. Они говорят только под видом анонимности.
В так называемых закулисных разговорах они потом рассказывают, что Мельник перебирает. Дипломат, говорят они, должен говорить тихо. Но Мельник всегда готов расшибиться. Даже те, кто в принципе с ним согласен, говорят: так не делается. Публичные нападки на президента Германии недопустимы. Неудивительно, что он больше не хочет иметь с ним ничего общего. Они называют его «недипломатичным». И в который раз прорывается: «Он путает слова друг и враг». (примечание: в немецком языке эти слова созвучны: фройнд – файнд)
В Берлине давно недоумевают, почему киевское правительство допускает присутствие такого склочного дипломата. Мельник вынужден смеяться в ответ и возражать: «Если бы Вы были президентом и у Вас был такой настырный посол в значимой стране, как можно с таким мириться?» В ответ он рассказывает небольшую историю, которая произошла прошлым летом, вскоре после скандала со Штайнмайером. Зеленский приехал в Берлин и встретился с президентом Германии. После этого Мельник встретился со своим президентом в его гостиничном номере, чтобы подготовиться к встрече с госпожой канцлером. Зеленский был очень рассержен, потому что Штайнмайер нажаловался ему на Мельника.
«Обычно президент за границей слышит: у вас такой замечательный посол!» Мельник в растерянности. «Но про меня всегда звучит только обратное». Мельник попытался объяснить своему президенту на примере «Северного потока», моста и советских жертв. После этого Зеленский лишь строго посмотрел на него и махнул рукой, мол всё в порядке, если Мельник поправит дела для Украины. «Я думаю, — говорит посол, — в Киеве считают так: если немцы жалуются, значит, нас по крайней мере замечают».
В конце концов в Берлине более 200 послов. Но только одного знают все.
