Элементы концепции ренессанса Беларуси

1. Нацыянальны міф

Як вядома, адной з асноўных, фундаментальных умоў існавання нацыі з’яўляецца нацыянальны міф – свой наратыў аб мінулым азначанай супольнасці. Менавіта з яго стварэння пачыналі ідэолагі ўсіх нацыянальных рухаў. У выпадку Беларусі, дзе фармаванне нацыі яшчэ не поўнасцю скончана, пераасэнсаванне старых міфаў і канструяванне новых працягваецца. Прыкладам гэтага могуць служыць як яшчэ час ад часу ўзнікаючыя зноў і зноў спрэчкі пра назву краю (“Беларусь”, “Літва”, “Крыўя”), што цягнуцца ўжо стагоддзе, нанова перапісаныя падручнікі гісторыі і інш. Іншымі словамі, нацыянальны міф прапаноўвае сваю, адметную схему нацыянальнай гісторыі. Яе неад’емным кампанентам і адным з найважнейшых ідэалагічных складнікаў з’яўляецца наяўнасць сваіх нацыянальных герояў. Крытэрамі прыналежнасці той ці іншай гістарычнай постаці да іх пераліку, ці, так мовіць, “пантэону”, з’яўляюцца вялікія дасягенні і вельмі выніковая ахвярная праца і змаганне на карысць Радзімы і нацыі. Але неабходна памятаць, што разуменне карысці для нацыі, ацэнка дзейнасці таго ці іншага дзеяча ў прадстаўнікоў розных грамадскіх, палітычных плыняў можа істотна розніцца, бо напрамую залежыць ад прапагандуемых апошнімі каштоўнасцей. Напрыклад, для прыхільнікаў нацыянальна-дэмакратычных поглядаў сапраўднай іконай абавязкова будуць галоўныя беларускія дзеячы-адраджэнцы “нашаніўскага перыяду”, для камуністаў ці сацыялістаў, якія не адмаўляюць існаванне беларускай дзяржаўнасці, – А.Чарвякоў ці П.Машэраў. Таму заканамерна паўстае пытанне аб права-кансерватыўным поглядзе на нашую мінуўшчыну.

Найперш тут падаецца неабходным вызначыцца з уласнай “сістэмай каардынат”. Так, па-першае, трэба імкнуцца да максімальна незаангажаванага і ўзважанага погляду на гістарычны працэс. Свядомае скажэнне і, тым больш фальсіфікацыя гісторыі вядзе толькі да негатыўных наступстваў. Пабудаваная на заведама ілжывым фундаменце, нават з добрымі памкеннямі, у імя добрай мэты канструкцыя заўсёды дае трэскі і развальваецца.

Па-другое, пры ацэнцы дзейнасці таго ці іншага гістарычнага дзеяча, трэба памятаць што паняцці “нацыя”, “нацыянальнасць” у цяперашнім іх разуменні на Беларусі з’явіліся толькі ў другой палове 19-20 ст. Адсюль вынікае:

— немагчымасць прышчапіць дзяржаве, якая з’яўлялецца супольнай спадчынай сучасных беларускага, літоўскага і ўкраінскага народаў – Вялікаму княству Літоўскаму нацыянальны характар.

— неабходнасць ацэнкі той ці іншай асобы айчыннай гісторыі не паводле сучасных крытэраў, але праз перанос права-традыцыяналісцкіх каштоўнасцяў на рэаліі часу яе жыцця і дзейнасці. Так, ні Альгерд, ні Вітаўт не мелі нацыянальнасці ў сучасным яе разуменні, але могуць з поўным правам прэтэндаваць на ганаровае месца ў беларускіх і літоўскіх падручніках па гісторыі, бо былі кроўна параднёныя з зямлёю нашых продкаў. І на тое што яны сталі аднымі з магутнейшых валадароў рэгіёну, калі не Еўропы, паўплывала не ў апошнюю чаргу іх асяроддзе. Менавіта карыстаючыся азначанымі вышэй крытэрамі мы можам ганарыцца і тутэйшымі паўстанцамі 1830-31 гг. і 1863-64 гг., якія змагаліся са зброяй у руках за свой мясцовы лад і традыцыі, якія да 1795 г. існавалі ў дзяржаве пад назвай Рэч Паспалітая: бо тады не існавала мадэрных Польшчы, Беларусі, Літвы і Украіны.

1. Политические реформы перед экономическими

Прежде чем приступать к каким-либо экономическим реформам, Беларуси нужны реформы политические. Ведь для того, чтобы привлекать инвестиции, как внутренние, так и внешние, нужна политическая стабильность. Необходим парламент, который избирается на прозрачной основе, принимает законы. Также обязательное условие для дальнейших шагов – независимая правозащитная система, построенная на четкой законодательной основе.Без таких изменений любые экономические реформы будут половинчатыми. Ни один инвестор в Беларусь не придет, ведь для него важна в первую очередь безопасность вложений, и только потом прибыльность.

Второй этап – экономические реформы. И здесь в первую очередь стоит отделить государство от экономики, минимизируя его вмешательство в работу компаний, исключить директивные показатели даже для государственных предприятий. То есть государству придется ограничиться разработкой законодательной базы и контролем за ее исполнением. Нынешняя власть понимает необходимость реформ, но руководствуется правилом: если народ молчит, значит можно продолжать старую политику. Значит, до тех пор, пока в стране будет социальное спокойствие, реальных реформ ожидать не стоит.

Политика не делать ничего плохого еще не означает, что мы сделаем что-то хорошее. Мы лишь избегаем самых драматических сценариев вроде венесуэльского «экономического чуда». Стране, безусловно, нужна активная экономическая политика. Однако она связана не с модными макроэкономическими идеями, а с вполне традиционными, болезненными и сложными изменениями: демонополизацией, снижением административных барьеров, повышением внутренней и внешней конкуренции, защитой прав всех участников экономики, улучшением качества государственного аппарата. Нам стоит меньше смотреть на рецепты развитых стран, опережающих нас на десятилетия, или на Китай, завершающий период индустриализации, пройденный Россией 70 лет назад, а изучать опыт стран, проблемы и уровень развития которых нам ближе. Таких, как Турция, Казахстан, Польша, Мексика, Аргентина, Чили.

1. Беларуси нужны промышленные стартапы

Обратите внимание: стартапы в Беларуси прочно ассоциируются с IT. Все очень просто: других стартапов в нашей стране практически нет. И особенно печально, что новые идеи не появляются на промышленном поле, которое является надеждой и опорой национальной экономики.

Белорусы не хотят рисковать. Проблема в нашей предпринимательской трусости. Для нас предпринимательство — это гарантированная прибыль, а не шанс выиграть много или много проиграть, как на Западе. Мы как челноки времен развала СССР, когда самый выгодный бизнес строился по беспроигрышному принципу «купил-продал». Никакого риска, только проверенный ассортимент и схемы.

Сейчас все изменилось с поправкой на высокие технологии. Копируем, адаптируем, редко выдумываем свои идеи и продаем. Главный критерий — чтобы это уже где-то работало, успешно продавалось, был спрос. Мало какой отечественный инвестор возьмется поддерживать продукт, аналогов которого не существует в мире.

Да, мы превратили Беларусь в цветник IT-стартапов, вот только наши цветы пахнут для других людей. Вспомните последние громкие разработки белорусских программистов — они были прибраны к рукам мировыми корпорациями. Культивируя только IT-стартапы, мы не двигаем Беларусь в светлое будущее. Двигаем, но не Беларусь, ведь у нас нет миллиардов долларов, которые удержат удачный программный продукт и его разработчиков.

Другое дело — промышленные стартапы, ориентированные на выпуск инновационной продукции. Во-первых, промышленным производствам труднее «утечь» за границу, во-вторых, это реальные рабочие места, возможность масштабировать бизнес, укреплять экономику страны. Представьте, что завтра под Минском или в Бобруйске откроется завод, который начнет выпускать новые космические двигатели, или предприятие по выращиванию биологических компьютеров. Это может прославить белорусов на весь мир. Но куда пропали люди с идеями о технической революции?

Рационализаторы и изобретатели в Беларуси есть, но они не хотят рисковать. Считается, что IT — это реальный шанс быстро заработать. А вот чтобы заработать в промышленности, нужны изначальные инвестиции в сотни тысяч долларов. Да, выпуск новой продукции— это вложение сил, времени и средств. И не факт, что в результате дело окажется прибыльным. Но навскидку можно привести несколько примеров успешных промышленных стартапов в Беларуси. Это завод теплообменного оборудования, который вырос с продажи радиаторов до их производства, барановичский стартап «Девур» по пошиву одежды для женщин, брестский мебельный стартап «Инволюкс». Да, они не производят прорывных продуктов, работают в тех сферах, которые хорошо знают. Но своим существованием доказывают, что заработать можно не только в IT. Учредители этих компаний начали бизнес с нуля, а кто-то даже устроился на вторую работу, чтобы купить материалы для производства. И не было этих «страшилок» с тысячами долларов, поиском инвесторов. Захотели — заработали.

1. Расставление приоритетов

Мир вошел в постиндустриальную стадию развития. Моду сегодня задают технологические продукты, а не тяжелое машиностроение или продукция нефтехимии. Правда состоит в том, что молодые люди не мечтают о подвигах Стаханова, а девушки не рвутся в швеи. Молодежь не стремится работать в условиях шумов, вибрации, вредных испарений и сильных запахов. Она мечтает об офисной работе. Бухгалтеры и юристы стране нужны, но богаче ее они не делают, экономику не развивают. Они лишь обслуживают ту систему, которую создало государство. Материальное богатство страны сегодня создают прежде всего инженеры, а в ближайшем будущем будут создавать биологи. Биологи и инженеры — фундамент экономики. Они обеспечивают экспорт, приносят в страну валюту, дают работу и гостиничному бизнесу, и ресторанному, обеспечивают занятость и юристов, и экономистов, и бухгалтеров. Благодаря им содержатся, кстати, и государственные служащие, и правоохранительные органы.

1. Убрать страх у предпринимателей

По данным Министерства по налогам и сборам, за год нарушения в хозяйственной сфере выявляются у 99,8% проверяемых субъектов хозяйствования. Почему так происходит? Повальное «чувство вины» у всех, занимающихся бизнесом, очень сильно демотивирует людей и лишает морального удовлетворения от результатов своего труда, гордости за свое дело.

При этом надо понимать, что найти правонарушения у тех, кто занимается импортом, практически невозможно. Скажем, польский завод по производству керамической плитки будет действовать на территории Беларуси через посредников или индивидуальных предпринимателей, которые завозят мелкие партии под заказ. В крайнем случае у нарушителя могут конфисковать несколько кубометров плитки, что не нанесет польскому производителю никакого ущерба. Поэтому поставщики импортной продукции чувствуют себя комфортно — ведь их производство находится за пределами страны, вне юрисдикции наших контрольных и правоохранительных органов.

В совершенно иной ситуации окажется белорусское предприятие по производству той же керамической плитки. Ведь у него здесь материальная база — здания, станки, оборудование — и работающие люди. Оно ведет серьезную хозяйственную деятельность, не просто «купил–продал». Поэтому найти недостатки в его работе куда проще, чем у импортера, свидетельством чему являются обнаруженные Министерством по налогом и сборам нарушения законодательства у 998 из 1.000 предприятий Республики Беларусь. Надо понимать, что каждое наказание белорусского производителя все сильнее подрывает его позиции на внешних рынках и облегчает зарубежным конкурентам работу на внутреннем белорусском рынке.

Поэтому самый больной удар наносится именно по национальному производителю, у которого люди, здания, станки, оборудование, материалы. На него могут наложить штрафы, а его имущество могут описать и арестовать в целях последующего обращения взыскания на указанное имущество. Он не может «быстренько свернуть торговлю», перерегистрироваться, обанкротиться, исчезнуть… Так, некоторые проверяющие, сами того не подозревая, фактически работают на экономики других стран.

В Китайской Народной Республике, если проверяющий нанес ущерб экономической деятельности предприятия, который выразился в снижении объемов продукции или, не дай бог, сокращении рабочих мест, этот ущерб он гасит из своей зарплаты. Поэтому если придет на предприятие пожарный инспектор и увидит, что неправильно оформлен пожарный щит, то все закупит, сделает по требованиям, а предприятию просто выставит счет за работы.

Из нашего уголовного законодательства давно следует исключить ответственность за незаконную предпринимательскую деятельность (за исключением медицинской, связанной с жизнью людей, и финансовой, связанной с производством фальшивых денег, строительством различных финансовых пирамид и пр.). Ведь в нашем законодательстве уже существует административная ответственность за деятельность без регистрации.

1. Как белорусское сознание отдаляется от России

Приход к власти Александра Лукашенко означал тяжелое поражение политических сил, исповедующих этнокультурную версию национального строительства. Однако ирония истории заключается в том, что именно ему, борцу с национализмом и политику, обещавшему вернуть Советский Союз, довелось стать в известном смысле отцом-основателем современного белорусского независимого государства. При этом идентичность формировалась по модели гражданской нации, в чем-то похожей на модель советского народа, которая оказалась достаточно жизнеспособной в гораздо меньшей и практически моноэтничной стране. Однако даже в рамках этой квазисоветской национальной идеологии происходит усиление проевропейских настроений. Процесс имеет сложный характер, сохраняется очень тесная культурная и этническая близость с Россией, не говоря уже об экономической. В значительной степени Белоруссия остается «расколотым государством» в терминологии Самуэля Хантингтона, налицо значительные группы населения, тяготеющие к России и к Западу. Но вектор процесса достаточно очевиден, и круги белорусско-российских ссор и примирений – это все же спираль, на каждом новом витке укрепляющая белорусов в осознании ценности своей государственности и в отделенности ее от российской государственности.

1. Демографическая проблема

В патриархальном обществе многочисленное потомство служило для родителей пенсионным фондом и источником даровой рабочей силы. Была и религиозная мотивация к продолжению рода – тут и ветхозаветное «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею», тут и дохристианские верования о соединении предков, потомков и нынешнего поколения в единую живую душу, которую необходимо всеми силами поддерживать, потому что судьба и предназначение у нас такие. В традиционном мировоззрении в силу всеобщей взаимозависимости зачатие ребенка и его рождение представляли собой в буквальном смысле инструмент для поддержания движения мироздания и плодородия природы. То есть само существование человека прямо зависело от продления рода.

Общественное развитие последних двух столетий успешно убило всю эту мотивацию на большей части территории Земли. Дети больше не работают с пяти лет на поле или в лавке вместе с родителями, их заменил наемный труд. Они больше не обязаны обеспечивать родителей в старости – на смену им пришло государственное пенсионное страхование и частные накопительные организации (банки и пенсионные фонды). Семья перестала быть религиозной сущностью, как итог – наличие нескольких детей больше не является условием выживания каждого конкретного человека, что дает ему широкий набор альтернатив поведения, и не факт что традиционная модель победит в этом соревновании красочных и привлекательных приманок.

Да, по-прежнему в обществе имеется представления о бездетной семье как о не вполне полноценной, дети по-прежнему источник счастья. Но проблема в том, что даже для простого воспроизводства населения всего это недостаточно. Религиозные и светские тоталитарные режимы остались в прошлом, а современное общество просто не может обязать семьи поддерживать рождаемость на уровне не менее двух детей на семью – это было бы и вмешательство в личную жизнь, и насилие, и нарушение всех возможных прав свободной самоопределяющейся личности. На фоне материального благополучия и социальной толерантности такое давление будет рассматриваться как неприемлемый общественный раздражитель, поэтому оно просто не имеет никаких шансов на успех. Можно конечно взять многодетных матерей на содержание государства, заменить деньгами традиционные и религиозные семейные ценности, но такой нагрузки наша экономика (да и не только наша) точно не потянет.

Надо понимать, что демографическая деградация – это не только белорусская, это мировая проблема. По прогнозам ООН, к 2150 году рост численности населения Земли остановится, а далее начнется ее постепенное сокращение. Впрочем, регресс может стартовать гораздо раньше – уже с 2060 года. Экономические последствия такого развития событий понятны: снижение числа потребителей, потеря глубины разделения труда, ликвидация сложных наукоемких производств, опирающихся на удовлетворение потребностей очень широких групп потребителей – словом, деградация экономики со всеми вытекающими социальными последствиями одичания и самоликвидации.

Тот, кто проектировал традиционно-религиозную репродуктивную мотивацию как инструмент общественного выживания, не предусмотрел возможность появления современных воззрений развитого гуманного общества на этот сюжет – возможность такого развития событий просто не пришла ему в голову. Можем ли мы «починить» репродуктивную мотивацию и заставить ее снова работать? Не думаю, по крайней мере, в этом есть серьезные сомнения, во всяком случае, на ближайшую перспективу. Столкнувшись с радостями комфортной жизни, традиционные и религиозные семейные ценности потерпела поражение, и должно пройти немалое время, прежде чем ситуация изменится и у них снова появится шанс.

1. Беларусы павінны самі ўзяць адказнасць за сваю дзяржаву

Галоўны рэдактар уплывовага польскага часопіса «Nowa Europa Wschodnia» Анджэй Бжэзецкі ў артыкуле з нагоды 25-годзьдзя незалежнасьці Беларусі прааналізаваў страты й здабыткі беларускай дзяржавы за апошнюю чвэрць стагодзьдзя. На думку Бжэзецкага, улічваючы геапалітычнае разьмяшчэньне краіны, беларусам удалося значна больш, чым яны самі бачаць.

«Беларусам, якія ўсё яшчэ жывуць траўмай ІІ сусьветнай вайны, удалося пражыць 25 гадоў у супакоі. Гэта шмат чаго каштуе й гэта самы вялікі посьпех гэтага народу. Апрача ўсяго, яны пражылі гэты пэрыяд значна багацей, чым шмат расейцаў і ўкраінцаў». Паводле Бжэзецкага, калі б беларусы ў пачатку 90-ых узялі рашучы курс на збліжэньне з НАТО, Эўразьвязам і паспрабавалі збудаваць дэмакратычную дзяржаву, то яны б падзялілі сёньняшні лёс Украіны зь яе вайной і анэксаванай тэрыторыяй.

Калі зменіцца сусветная кан’юнктура і ў выніку вонкавых праблем Расея, прынамсі, на імгненьне страціць кантроль у рэгіёне, гэта адчыніць вакно вялікіх магчымасьцяў для беларусаў. «Можна сказаць, што Беларусь незалежная толькі на паперы. Яе эканоміка, войска — амаль ўсё гэта знаходзіцца пад расейскім кантролем. — піша Бжэзецкі.— Лукашэнку пакінулі невялікае поле манэўру ва ўнутранай і вонкавай палітыцы — ён не абавязаны падтрымліваць усе авантуры, у якіх бярэ ўдзел Масква. Гэта ўсё гучыць сумна. Але насамрэч гэта ня так і мала».

«Калі гэта адбудзецца, то цяперашняя беларуская дзяржаўнасць стане добрым пачаткам, нашмат больш паспяховым, чым падзеі 1991 году. Але ёсьць адна ўмова: беларусы павінны самі ўзяць адказнасць за сваю дзяржаву», — піша Анджэй Бжэзецкі.

1. Беларусь через 30 лет

Средняя зарплата в Беларуси за двадцать лет поднялась с 20 до 500 с лишним долларов, следующей целью были объявлены 1000 долларов. Хотеть не вредно. Однако при уровне жизни условно выше китайского индустриальный путь развития перестает работать, и для дальнейшего роста требуется внедрить совершенно иные механизмы роста — постиндустриальные.

Существует быстрый и эффективный путь оздоровления нашей экономики. Девальвация на 40-45% еще на несколько лет продлит конкурентоспособность нашей продукции за счет снижения стоимости труда. При этом мы все еще останемся среди «середняков». Если же смотреть дальше, то в девальвации, как и в льготных кредитах для промышленности, нет смысла, если при этом упорно продолжать производить продукцию, которую по нынешним ценам стало невозможно продать даже в Россию. Экономика нашей восточной соседки страдает теми же болезнями, что и белорусская.

По прогнозам, в последующих годах кризис в России продолжит углубляться, что уже отразилось в ускорении девальвационных процессов, приведших к заметному удорожанию белорусской продукции для российских потребителей. Учитывая высочайшую степень зависимости нашей экономики от российской, падение нашего ВВП в текущем и ближайших годах представляется неизбежным, какие бы красивые цифры ни были нарисованы в прогнозах и последующих отчетах.

Для Беларуси существует единственный путь к экономической состоятельности: продавать конкурентоспособные услуги, а также брендированные товары с высокой добавленной стоимостью, пользующиеся спросом во всем мире. Это не какой-то сверхновый волшебный рецепт. Страны с высоким уровнем жизни, с болью и кровью лишившись многих своих знаменитых на весь мир производств, всего за три десятилетия прошли путь от индустриальной экономики к постиндустриальной. Нам достаточно последовать их примеру.

В каждой стране подход имел свои особенности. Стратегия, которая поднимет нашу экономику с колен и в течение ближайших 30 лет позволит сохранить и преумножить уровень жизни, основана на главном конкурентном преимуществе нашей страны, сводящемся к двум словам: квалифицированные кадры. Необходимо официально на государственном уровне объявить переход к новой экономике, провозгласив интеллектуальный труд, особенно инженерный, стратегическим для Беларуси направлением экономического роста.

Следует пояснить работникам промышленности и сельского хозяйства, что мы их любим и ценим, а реформа в перспективе даст возможность сохранить им рабочие места, профинансировав переход промышленности и сельского хозяйства на новые технологические рельсы, и уже тогда провести модернизацию не для галочки, а на деле. Пора систематически заниматься маркетингом страны, выделив средства для рассказа миру о фактах реальных достижений белорусских инженеров, программистов, медиков, преподавателей и студентов.

1. Социальные аспекты

В советских паспортах и трудовых книжках была графа «социальное происхождение», в которую в зависимости от рода занятости вписывали один из трех вариантов: «рабочий», «колхозник» (в те времена это слово не носило негативный оттенок) и «служащий». Экономическая политика СССР, а затем и Республики Беларусь на протяжении почти столетия проводилась исключительно в интересах первых двух социальных категорий. Однако с времен марксизма структура занятости населения коренным образом изменилась, и в последние годы интеллектуальный труд стал превалировать над физическим. Так, по данным Белстата, в промышленности заняты 25,6% всех работающих, в строительстве – 7,7%, в сельском хозяйстве – 10,0%.

Остальное работающее население занято услугами в сфере транспорта и связи, торговли, здравоохранения, образования и др. При этом доля сельского населения сократилась с 34,1% в 1990 году до 23,3% в 2014-м). Сегодня 76,7% белорусов проживают в городах. Конечно, нужно сделать поправку на то, что в промышленности и строительстве значительная доля работников занята интеллектуальным трудом.

Речь не об ученых, а об интеллектуальном труде вообще. Мастер ЖЭС, кассир, председатель колхоза или заводской бригадир тоже занимаются квалифицированным интеллектуальным трудом, требующим образования. Напротив, на транспорте, в торговле, сельском хозяйстве и других сферах распространен физический труд. Однако в любом случае из цифр видно, что около двух третей работающих сегодня заняты интеллектуальным трудом и потенциально являются сторонниками предлагаемой стратегии, экономически заинтересованными в ее осуществлении. Причем в ближайшие годы доля интеллектуального труда продолжит рост, а доля физического – падение.

При этом необходимо продолжать обеспечивать ставшее привычным достойное существование рабочим промышленности и сельского хозяйства и на долгие годы сохранить их занятость порой в ущерб экономической целесообразности. Прекрасно понимаю, что сейчас меня обвинят в социализме и взамен предложат быстро внедрить модели экономически успешных развитых стран. В перспективе десятилетий я это прекрасно понимаю и поддерживаю. Однако для таких реформ нужен другой народ. Бессмысленно сравнивать экономическую психологию жителей Беларуси с Польшей и даже странами Балтии, потому что у нас разная история экономических отношений между людьми и государством.

Народы этих стран «проглотили» или приветствовали реформы, которые у нас не пройдут. К сожалению, экономические программы многих белорусских экономистов в первую очередь предусматривают отпуск цен, приватизацию и закрытие убыточных предприятий. Однако игнорирование мнения миллионов белорусов закончится провалом. Рабочие не примут шоковую терапию. Прецеденты были в других странах.

Вспомните, как на волне перестройки в начале 90-х к власти во многих республиках бывшего СССР пришли лидеры народных фронтов с пакетом рыночных реформ и свобод – и с каким треском они через несколько лет повылетали из своих кресел, уступив их представителям бывшей советской номенклатуры.

Причем это повторилось не только в СНГ (особенно ярко на Кавказе), но даже в Литве и Эстонии, где президентов-лидеров народных фронтов путем демократического голосования сменили бывшие первые секретари ЦК компартий этих стран. Этот феномен еще нуждается в оценке историков. На мой взгляд, постперестроечные лидеры не учли законы психологии массового сознания, решив, что основанные на успешном зарубежном опыте (или национальном опыте 70-летней давности) законы способны быстро изменить состояние мозга граждан. Наша власть хорошо усвоила чужие уроки. Массовые митинги и уличные шествия белорусских рабочих в первой половине 90-х прекратились, как только утром перед каждым запланированным митингом им стали регулярно выплачивать задержанную зарплату, и вместо демонстраций люди шли за водкой.

Никакое лучшее в мире постановление не способно изменить личные базовые представления об экономике. За 97 лет советская власть воспитала поколения людей, привыкших, что государство – это детский сад для взрослых, в котором воспитатели в лице чиновников обязаны забегать дороги, платить не всегда заработанную зарплату и беспокоиться об индексации всех выплат. Они убеждены, что государство им вечно что-то должно: обеспечивать бесплатную медицину, бесплатное или льготное жилье, высшее образование, почти дармовую «коммуналку», дешевые убыточные общественный транспорт и связь. Государство обязано продавать дешевую водку и потом бесплатно лечить от последствий алкоголизма. Многих людей вполне устраивает паразитирование не только на помощи нашего государства, но и зарубежной.

Люди равнодушно взирают на усилия по вымаливанию очередной подачки от России и с аппетитом ее проедают, воспринимая как должное. Они знают, что наше государство обеспечит существование и им, и предприятиям, на которых они работают, поэтому не заинтересованы в своей экономической самостоятельности. Социологические опросы многократно свидетельствовали, что для жителей СНГ «европейские ценности» – это собственный дом или квартира с евроремонтом, достаток для себя и детей, возможность получить образование, путешествовать и т.д. Но мало кто вспомнит, например, протестантскую трудовую этику.

Для труженика полей и мартенов сохранение привычного порядка вещей и обыкновенный скромный «дабрабыт» в моменте гораздо важнее абстрактных экономических свобод и гипотетических преимуществ для внуков. Они воспротивятся любым попыткам посягнуть на их нынешнее относительное «благосостояние» и выйдут на улицы.

Поэтому совершать движения в экономике, которые быстро могут привести к массовой безработице, нельзя. Во всяком случае, эта группа населения если не пожизненно, то еще очень долго будет нуждаться в поддержке государства. Они не виноваты в том, что их так воспитали и они прожили именно такую жизнь. Сознание работников нельзя изменить по приказу в один день. Тем не менее важно действовать быстро и решительно, не допуская половинчатых компромиссов. Иначе легко обидеть не только занятых физическим трудом, но и тех самых служащих, на которые предлагается сделать ставку.

Предстоит словами и конкретными действиями убедить их в том, что они больше не «колесики и винтики», от которых ничего не зависит, а де-факто стали главной движущей экономической силой нашего государства, нашей надеждой на лучшее будущее.

Экономической политикой ведает государство, и без его ведущей роли реформы невозможны. С другой стороны, без основной ставки на творчество и мотивацию частников, на наемном труде запуганных госслужащих, у которых наказаниями давно отбиты любые желания что-то улучшить, возглавляемых не менее запуганными руководителями, подписи которых порой стоят миллионы долларов, но с официальным уровнем оплаты труда как у рядового программиста, возможность сохранения достигнутого уровня жизни (не говоря о росте) абсолютно утопична. Тема мотивации труда объемна и настолько критична для нашей экономики, что будет рассмотрена в отдельной статье.

1. Рецепт, применимый для Беларуси

Чтобы добиться роста экономики, Беларуси нужно провести приватизацию, устранить монополию и добиться бюджетной стабильности. Об этом заявил экс-вице-премьер-министр и бывший министр финансов Польши Лешек Бальцерович.

«Какая система в состоянии создать быстрый экономический рост? Во-первых, все предприятия должны быть частными. Приватизация — это самая лучшая социальная политика. Во вторых — конкуренция. С помощью конкуренции устраняется монополия. Мы это в Польше сделали радикальным путем. С самого начала, в 90 году. Это может быть неприятно для некоторых предприятий, которые хотели бы иметь монопольную позицию. У нас тоже жаловались, говорили, что будет банкротство. Но этого не случилось. У нас благодаря демонополизации экспорт вырос на 30%. В-третьих, это стабильность хороших законов. Надо следить за политиками. И нужно сильное гражданское общество», — сказал он.

1. Час надзвычайнай палітыкі

Выглядае, што паспяховае правядзенне рэформаў з’яўляецца нашай адзінай магчымасцю выйсці з тупіка, у які мы патрапілі 26 год таму. Пры тым, што для паспяховага рэфармавання краіны не трэба шукаць “Грааль” – лепш за ўсё звярнуцца да досведу тых краін і асобаў, якія ўжо прайшлі шлях паспяховых рэформаў. Марэк Дамброўскі, адзін з аўтараў польскіх рэформаў, кажа, што для поспеху рэформаў перадусім патрэбнае «акно палітычных магчымасцяў» і ўменне скарыстацца імі своечасова.

Разбурэнне старой сацыяльнай мадэлі дае грамадству і палітыкам перыяд для правядзення рэформаў – “акно магчымасцяў”, альбо “час надзвычайнай палітыкі”. Гэта перыяд, калі грамадства дае элітам крэдыт даверу на правядзенне рэформаў. Час надзвычайнай палітыкі не працягваецца доўга, таму галоўная задача рэфарматараў – паспяхова выкарыстаць зручны момант для правядзення рэформаў і па магчымасці прадоўжыць гэты перыяд.

Для нашага рэгіёна “акном магчымасцяў” быў час разбурэння СССР, але гэту магчымасць рэфармавання грамадства ды эканомікі Беларусь страціла. Іншым фарматам “акна” з’яўляецца рэвалюцыя, якая стварае магчымасці для правядзення рэформаў. Праўда, чакаць гэтага ў сучаснай Беларусі не даводзіцца.

Таксама ў некаторых выпадках змена кіраўніцтва дэмакратычным шляхам можа падштурхнуць для правядзення рэформ, як гэта адбылося ў Грузіі. І яшчэ геапалітычная канкурэнцыя стымулюе краіны на рэформы, але наша краіна не з’яўляецца ні звышдзяржавай, ні нават прэтэндэнтам у гэты клуб, таму геапалітыка не стане рухавіком рэформаў у Беларусі.

Трыгерам для рэформаў у Беларусі, хутчэй за ўсё, можа быць таксама глыбокі сацыяльны і эканамічны крызіс. Гэта і ёсць нашае сённяшняе “акно магчымасцяў”.

Рэфарматар – гэта ў першую чаргу чалавек, які бачыць магчымасці і мае кампетэнцыі і кіраўніцкія здольнасці. Канешне, гэта ўвогуле ўмовы эфектыўнага кіраўніка, але падчас рэформаў роля кіраўніцкіх здольнасцяў павялічваецца.

Рэфарматары павінны не толькі распазнаць «час надзвычайнай палітыкі» – яны павінны здолець ім скарыстацца. Бо ў час крызісу ёсць вялікая спакуса заняцца прыняццем папулісцкіх рашэнняў на карысць кароткатэрміновага поспеху і страціць магчымасць правесці своечасовыя стратэгічныя рэформы.

Ад якасці лідарства залежыць, ці не прапусцім мы час на правядзенне рэформ, якога праз год ужо можа і не быць.

Эфектыўнае лідарства – гэта таксама ўменне прымаць непапулярныя захады, браць на сябе адказнасць і палітычныя рызыкі, а таксама ўменне супрацьстаяць розным лобі. Найлепшы прыклад тут – гэта пастаянны ціск на Нацыянальны банк Беларусі з боку прамысловага лобі з мэтай зніжэння ставак па крэдытах.

Такім чынам “паспяховы рэфарматар” павінен быць якасным лідарам, а таксама чалавекам, які гатовы прыняць на сябе крытыку за непапулярныя захады і не баяцца прайграць на наступных выбарах.

Пры аўтарытарным рэжыме існуе вялікая рызыка згортвання рэформаў у любы момант. Гэтак прыкладзеныя намаганні не прывядуць да вынікаў – і краіна пойдзе шляхам папулізму. Найлепшы прыклад – гэта Расія пасля распаду СССР. Распачатыя Гайдарам рэформы былі згорнутыя і, як следства, яны прывялі да належных вынікаў. Болей за тое, нягледзячы на некаторыя прыклады, трэба зазначыць, што правядзенне эканамічных рэформаў і рост дабрабыту прывядзе да попыту на дэмакратыю.

Сённяшні эканамічны крызіс выглядае для нас пэўным “акном магчымасцяў”. Старая мадэль па факце разбурылася і мы маем нешта падобнае да пачатку 90-ых гадоў пасля заняпаду СССР. Грамадства таксама чакае пераменаў і, галоўнае, мы маем досвед краін-суседзяў, якія прайшлі шляхам паспяховага рэфармавання.

Паўстае пытанне пра наяўнасць лідараў, якія змогуць правесці неабходныя рэформы. Ледзь не адзіным варыянтам тут выглядае, каб Беларусь пайшла шляхам Чылі ў часы Піначэта. Для гэтага ўладзе патрэбны свае «чыкагскія хлопчыкі» (група чылійскіх эканамістаў, якія атрымалі адукацыю ў ЗША і працавалі ў апараце Піначэта), а таксама рашучасць даверыць ім эканоміку краіны.