С чем столкнется Беларусь через несколько лет?

Есть некоторые проблемы, которые придут совершенно независимо от того, кто именно на тот момент будет в Беларуси у власти. Вопрос в том, будем ли мы эти проблемы решать по технологии концлагеря, или перестраивая общество демократическим путем.

Наверное, не все ещё поняли, что коронакризис окончательно запустил переход к новой экономической реальности. Её составные части: переход на зелёные технологии (прежде всего в энергетике, но не только), цифровое потребление и цифровое же управление государством, и финансиализация (форма функционирования экономики, характеризующаяся преобладанием финансовых сделок и подчинением реального сектора экономики финансовому). К этим трем несколько позже, вероятно, подключится четвёртая часть – базовый безусловный доход.

Описанное — это то, с чем столкнутся все без исключения страны мира. Просто одни раньше, другие — позже. Однако следствием описанных изменений станет принципиальное изменение отношений между человеком и трудом.

Что это всё означает для обычного человека? Во-первых, снижение уровня жизни. Во-вторых, дальнейшее увеличение имущественного расслоения. Средний класс будет и дальше вымываться а его бывшие представители – скатываться в бедность на фоне растущих доходов сверхбогатых.

В-третьих большая часть жизни будет проходить за экраном смартфона/компьютера/в очках виртуальной реальности. Не в последнюю очередь потому, что из реальности физической всё сколько-нибудь ценное будет постепенно исчезать – но, разумеется не у всех, а у тех кому «не положено» по социальному статусу.

Об этом, кстати, недавно писал создатель Telegram Павел Дуров. По его словам, «Точно так же, как наше физическое состояние зависит от того, чем мы кормим наши тела, наше психическое состояние зависит от качества информации, которую мы скармливаем нашему мозгу. К сожалению, большинство людей предпочитают питать свой разум не реальными фактами, которые могут позволить нам изменить мир, а случайными сериалами Netflix или видеороликами TikTok. На глубоком уровне наш мозг не может отличить вымысел от реальности, поэтому изобилие цифровых развлечений заставляет наше подсознание заниматься поиском решений несуществующих проблем».

Впрочем, это следствие, а не причина глобальных изменений.

Как говорят ученые-социологи, 57% видов работ, которые выполняли трудящиеся еще в 1960-х, больше не существует, но тотальной безработицы из-за этого не случилось. На самом деле безработица просто приняла другую форму. К тому же в тех отраслях промышленности, где технологическая модернизация происходила быстрее всего, занятость росла. Поэтому нынешние проблемы рынка труда – не в прогрессе технологий, а в деиндустриализации: рабочая сила из высокопроизводительной индустрии перетекает в трудоемкий сектор услуг. (Помните, в 90-х мы все радовались этой тенденции? Считали её очень современной и правильной.)

Что же не так с сектором услуг? Он поглощает рабочее время, но создает мало добавленной стоимости. Ну а кто не создает стоимости, с тем у нанимателя разговор короткий.

Проблема как раз не в отсутствии работы («работы вообще» полно), а именно в сокращении мест для «хорошей работы». Чем дальше, тем больше «хорошее» рабочее место становится «исключением» из правила. А правилом – становится неформальный и низкооплачиваемый труд. То есть мы не видим формальной безработицы – вместо нее мы видим «самозанятость» и разнообразные «промыслы» (это не «сознательный выбор» – просто «не берут»).

В Беларуси это уже тоже хорошо видно – есть «государственно-экспортный сектор» с относительно высокими зарплатами (и социальными гарантиями для работников, и т.д., прямо вот вэлфер-вэлфер, особенно для начальства). И есть все остальное – где с работником никто особо не церемонится.

Это похоже на советскую трудовую модель Главного управления (лагерей) строительства Дальнего Севера («Дальстрой»). «Дальстрой» – это как раз была такая «корпорация развития», которую сегодня часто предлагают как средство от всех проблем. Добываем ресурсы, и на выручку «создаем инфраструктуру». Не случайно такая — мобилизационно-лагерная — модель развития страны близка по духу тем людям, которые сегодня управляют Беларусью.

«Дальстрой» – это исключительные условия и полномочия для администрации и вооруженной охраны, очень привлекательные условия для «специалистов». Там есть превосходные рабочие места, и неограниченные права «линейных менеджеров» (бригадир мог «выбивать норму» хоть палкой). А для всех остальных оставались «общие работы», на которых занята основная масса людей и где условия тяжелы.

Есть еще, конечно, нынешний беларуский вариант, когда никого под конвоем работать не ведут, но и пособия по безработице (такого, чтоб на него прожить) — нет. Трудоустроиться можно без особых проблем, но только на работу, которая не даст умереть с голода, и не более того. Какое развитие личности, какое преуспевание, какая мотивация и удовлетворенность? Какое, наконец, разумное расходование государственных средств? Я помню, как в 2017-м в Минске на детскую площадку под окнами моего дома покрасить детские качели пришла бригада из семи человек. Просто ЖЭС обязали трудоустроить всех желающих…

В результате в Беларуси (да и не только в ней) мы сплошь и рядом видим людей, совершенно неудовлетворенных своей работой. А много ли вам наработает недовольный работник — вопрос риторический.

По мере интенсификации труда человечество перетекало из сельского хозяйства в промышленность, оттуда – в сферу услуг и бюджетную сферу. Кажется, дальше перетекать некуда. Но нет, на примере современных мегаполисов (уже включая и Минск) мы видим взрывной рост «персональных услуг». Появилось множество курьеров, приготовления еды «навынос», клининга, персональных образовательных услуг, личных фитнес-тренеров, консультантов, фрилансеров на удаленке. Рост такси туда же. То есть то, что большинство людей раньше делали сами, – ходили в магазин, готовили еду, сами водили машину, сами убирали жильё, сами занимались с детьми уроками – теперь это всё за них делают другие люди на неполной занятости.

То есть растет социальный класс прекариат – новый «проблемный» общественный класс, как пролетарии в конце XIX века. Почему «проблемный» класс? Да потому что это всё плохие новые рабочие места. В основном самозанятость. То есть жизнь без больничных, отпусков, пенсии. Но и эта сфера персонализированных услуг проживёт максимум одно поколение. Того же курьера вытеснят дроны по доставке товаров, а таксиста – беспилотная машина.

Так что без базового дохода всё равно не обойтись по мере нарастания интенсификации труда.

Беларусь — тоже часть глобальной экономики, что бы там ни лаяли пропагандисты про «особый путь» и «уникальную экономическую модель развития» и где бы они не вынюхивали «иностранное финансирование тех, кто предлагает реформы». Это означает, что даже тот мизерный средний класс Беларуси, «вписавшийся в рынок», около 10% населения, так и не разовьётся. Белорусская провинция продолжит вымирать, большие города — стареть и терять уезжающую за лучшей долей молодежь.

Похоже, выбор у нас таков: либо условный «Дальстрой», с его «общими работами» – если мы решаем, что важна именно «работа для всех», либо «свобода от труда» и честный базовый доход, там, где это возможно. Кстати, всеобщий безусловный базовый доход (ББД) автоматически решает и проблему пенсионного обеспечения.

Вот только чтобы были деньги на такую модель, на выплату базового дохода либо интересную работу людям в качестве альтернативы ББД, нужна перестройка экономики — ведь как-то должна создаваться добавленная стоимость, которая обеспечит всё это «социальное пиршество». Потребуется реиндустриализация с возрождением промышленности — но уже на новых началах, с учетом всех экологических требований, с тотальной автоматизацией и роботизацией, с кооперативным управлением вместо корпоративного.

Но это будет возможно только в Новой Беларуси, при демократически избранной власти и избавленном от раздоров обществе.