Миф о беларуской толерантности
Вероятно, вам очень не понравится то, что описано в этой статье. Но таково положение вещей, и создавая новую Беларусь, его нужно учитывать. Реальность далека от картинок с розовыми пони, но все в наших руках.
Так сложилось в постсоветскую эпоху, что беларусы сами себя позиционировали как едва ли не самый толерантный народ на свете. И сегодня тему «беларуской толерантности» на полную катушку эксплуатируют все, и в первую очередь – идеологи, причём как провластные, так и оппозиционные. Принято считать, что в Беларуси терпимо относятся ко всем, независимо от национальности, социального статуса, религии и т.д. Но так ли это на самом деле? Попробуем разобраться, насколько общепринятое мнение о совершенной толерантности беларусов соответствует действительности.
Остров ксенофобии
Прежде всего нужно исходить из того, что Беларусь – мононациональная страна. По данным переписи населения в качестве беларусов себя определило 83,73% населения, русских – 8,26%, поляков – 3,10%, украинцев – 1,67%, евреев – 0,14%. Во вторых, Беларусь – всё ещё страна, достаточно закрытая для внешнего мира. Из стран СНГ в неё не едут гастарбайтеры, традиционно предпочитая Россию, а для большинства людей из дальнего зарубежья Беларусь – скорее «белое пятно» на карте мира. Потому беларусам в повседневной жизни относительно редко доводится сталкиваться с представителями других наций. И то, в большинстве своём, эти «не-беларусы» – давно живущие в нашей стране поляки, литовцы или украинцы.
В принципе, сами беларусы этим довольны. Коммерческий юрист, специалист по инвестициям Екатерина Забелло рассказывает: «Один мой иностранный клиент когда-то сказал интересную вещь: беларусы – тихие националисты. По его мнению, пресловутая беларуская толерантность существует только потому и до тех пор, пока беларуской моноэтничности ничего не угрожает. Как только такая угроза возникает – начинается тихий упрямый протест и неприятие».
Когда много месяцев назад я только взялся за эту статью, я решил понаблюдать за тем, как окружающие меня люди в стандартных бытовых ситуациях относятся к представителям иных наций. И вскоре с удивлением обнаружил, что на бытовом уровне беларусы – даже самые образованные и интеллигентные – неожиданно демонстрируют просто-таки впечатляющий уровень ксенофобии. Вот лишь несколько примеров из реальной жизни.
- Женщина, юрист-хозяйственник, два высших образования, 50 лет. Сидит, изучает договор с инвесторами из Литвы, которые хотят построить в Беларуси ещё одну ферму по выращиванию индюшек. Неожиданно в задумчивости выдаёт: «Чего этим лабусам дома не сидится? Чего они к нам лезут?».
- Другая женщина-юрист, помощница одного из самых влиятельных беларуских министров «реального сектора». 41 год, поскольку блестяще владеет польским, участвует во всех переговорах с потенциальными инвесторами из Польши. За чашкой чая замечает: «Как же надоели эти пшеки! Терпеть их не могу! Всё у них не так, как у нас – всё они по-своему понимают».
- «Всех этих хохлов в их Киеве надо напалмом выжечь! Тоже мне нашлись! Вот увидите, они не успокоятся, пока к нам не понаедут. Уже приезжают – говорят, что беженцы, а на самом деле на беларускую халяву едут!», – возбуждённо выговаривает мне шофёр минского такси.
- «Ужас, сколько чурок на Комаровке! И, главное, торгуют-то наши бабы, беларуски, а эти чёрные – ходят, командуют ими только. Хозяева выискались. Гнать их всех из страны к чертям надо!». Это уже возмущается профессор филологии, преподавательница французского языка на Факультете международных отношений БГУ. Женщина, к своим 62-м годам побывавшая в нескольких десятках стран мира.
- «Я никогда вообще из Беларуси никуда не ездил и не собираюсь. Мне и здесь нормально. И к нам хорошо что не едут. Мы своим умом проживём», – а это голос простого рабочего с МТЗ, 35-летнего мужика.
Эта «глубинная» беларуская ксенофобия в итоге находит отражение в идеологии современного беларуского государства. В основе её – представление о принципиальной враждебности внешнего мира. Тезис о неустранимом антагонизме «нас» и «их» – лишь одно из возможных выражений этой идеологемы. Есть и другие её вариации: противостояние мировоззрений (социальное государство против «общества потребления»), противостояние цивилизаций (славянская общность против «вшивой» и «гнилой» «гейропы»), противостояние геополитическое (евразийство против евроатлантизма).
То, что происходит в нашей стране сейчас, воспроизводит слишком многое из советского прошлого. Достаточно послушать современных пропагандистов, чтобы понять: корень происходящего – в том моменте, когда на политическую сцену вышла масса. И неважно, какие катаклизмы привели к её появлению. Однако она есть. Масса – это множество атомизированных и фрустрированных индивидов, лишённых нормальной жизни в обществе. Они не взаимодействуют друг с другом по собственной инициативе, но легко отзываются на объединяющие призывы авторитарных лидеров. Они не приемлют никакой сложности и чужды желания размышлять, а потому падки на простые идеологические схемы. Чаще всего это схемы, разделяющие общество на «своих» и «чужих». Всё это хорошо описано в книге Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма».
Масса может стать опасной для власти, если негативные эмоции массы будут направлены на неё. Но она может стать опорой и инструментом власти, если последняя сумеет направить эту обиду на кого-нибудь другого. Например, на «инородцев», на «голубых» или на «пятую колонну». Масса агрессивна и склонна к ксенофобии. Она тяготеет к однородности и не терпит разнообразия. И, наконец, что немаловажно, не умея уважать самого себя, человек массы не уважает и другого. Ему неинтересны разговоры о человеческом достоинстве, а выражение «права человека» вызывает усмешку или раздражение. Именно потому и вырастает у нас странная смесь агрессивности, изоляционизма и нетерпимости к инакомыслию.
В Беларуси всё перечисленное усиливается уже упоминавшейся мною мононациональностью. Известный российский националист, организатор «Русских маршей» Александр Белов (Поткин), в интервью беларуской службе «Радио «Свобода» когда-то признался: «У вас вообще более жёстко, чем в России. Все попытки проведения ”Русских маршей” всегда были нелегальными. На корню душились попытки создания ”Движения против нелегальной миграции”. Никого не сажали, но и действовать не давали. Да и социальная база в Беларуси достаточно слабая. Если посмотреть, то Беларусь – фактически унитарное моногосударство. Там нет мигрантов. Пробу завезти китайцев отложили на неопределенный срок».
Антисемитизм
Остаётся вопрос антисемитизма – пожалуй, единственной беларуской «нетолерантности», доставшейся нам в наследство ещё от СССР. Когда школьники в классе чётко знали, кто «русский», а кто «жид». Даже шутка гуляла (с долей шутки в ней): «Что такое интернационализм? Это когда все народы объединяются и вместе идут бить евреев». И сегодня я, к примеру, слышу, как моя соседка говорит своему сыну: «Сходи к тому еврею в соседний подъезд, в 27-ю квартиру, занеси эти книги». Слово «еврей» произносится без какой-либо ненависти, просто как дефиниция. Но никто не говорит «сходи к тому русскому» или «сходи к тому поляку». Зато могут сказать «сходи к тому хачику». То есть на бытовом уровне присутствует как минимум отделение «нас», «славян», от «них» – евреев и выходцев с Востока.
О том, что ситуация с еврейством в Беларуси очень неопределённая, говорят и крайне большие разбежки в разного рода цифрах. Так, данные официальной переписи говорят, что евреев в Беларуси примерно 28 тысяч. Данные общинных организаций самих евреев дают цифру между 50.000 и 60 тысяч евреев. Есть также данные, которые использует в своей работе израильское агентство «Сахнут», занимающееся вопросами работы с евреями в странах СНГ, – это примерно восемьдесят тысяч евреев в Беларуси. Сами евреи такую разницу в цифрах объясняют большим процентом смешанных браков, когда встает вопрос: например, какой национальности ребенок, у которого папа не еврей, а мама еврейка. Да и у многих людей до сих пор в моде поиск у себя еврейских корней – часто этим занимаются те, кто стремится уехать жить в Израиль.
Думаю, говоря об антисемитизме в Беларуси, стоит привести мнение по этому поводу самих евреев. Вот выдержка из интервью с председателем Иудейского религиозного объединения Республики Беларусь Юрием Дорном: «Я совру, если скажу, что такое явление, как бытовой антисемитизм, в Беларуси полностью отсутствует. К сожалению, это застарелая проблема. Не секрет, что основной всплеск антисемитских настроений на бытовой почве произошел в переломный момент, когда власть в стране захватили коммунисты. Не секрет и то, что среди коммунистов было много евреев. То, что обещали коммунисты, по большей части не сбылось, соответственно, понятно, почему среди населения возник ряд претензий к еврейской нации в целом. … Опять же, мы должны отметить, что сталинские репрессии также сыграли отрицательную роль в имидже еврейской нации как таковой. … Еврейская нация стремится быть равной среди равных, не прочь поучаствовать в руководстве какой-нибудь страны, в каком-нибудь крупном бизнесе и т.д. А это всегда чревато негативными последствиями, особенно в странах с переходной экономикой».
Совсем другая тема – отношение к евреям на государственном уровне. С одной стороны, тот же Юрий Дорн признает необычно большое количество евреев в органах власти в Беларуси. «По переписи 2001 года подсчитано, что очень большой процент, несоизмеримо большой процент евреев работает на государственной службе, причем занимают они достаточно высокие места», – говорит он.
С другой стороны, высокая представленность евреев на высших уровнях власти в Беларуси не мешает государству – пусть нечасто – пытаться сыграть на антисемитских настроениях в обществе. Самый известный инцидент такого рода произошёл в 2007 году. Тогда, 12 октября, на пресс-конференции для российских СМИ в Минске Александр Лукашенко сказал: «Если вы были в Бобруйске, вы видели, в каком состоянии город? Страшно было зайти, свинушник был. Это в основном еврейский был город, вы знаете, как евреи относятся к месту, где они живут. Посмотрите в Израиле, я вот был... Я ни в коем случае не хочу их обидеть, но они не очень заботятся, чтобы подстрижена трава была, как в Москве, у россиян, белорусов. Такой город был... Ну есть где жить – и хорошо. Деревянные домики – неплохо, кирпичные – тоже. Мощёная улица – хорошо, нет – ну и ладно. Такой он был город. Мы его привели в порядок и израильским евреям говорим – ребята, возвращайтесь обратно. Я им сказал – с деньгами возвращайтесь».
Жёсткая реакция не заставила себя ждать: Израиль назвал «антисемитскими» высказывания Лукашенко и вызвал для объяснений в МИД посла Беларуси в Тель-Авиве Игоря Лещеню. А уже несколько недель спустя в Израиль отправился улаживать конфликт главный «придворный еврей», редактор газеты «СБ. Беларусь сегодня» Павел Якубович. Впрочем, в Израиле Якубовича приняли не очень ласково. Да и как ещё там могли принять человека, который в 1980-е годы официально (через ЗАГС) сменил отчество с «Израилевич» на «Изотович».
Были и другие инциденты – опять же с участием беларуского президента. Так, в мае 2012 года в публичном выступлении он сказал: «Евреи просили землю под Минском – я им найду неудобицы!». Правда, поспешил оговориться: «Я на самом деле говорю про евреев в хорошем смысле слова».
Тогда же Лукашенко коснулся другого предложения израильтян, которые, «построив, еще просят землю под строительство». По словам президента, изначально, когда он подписывал документы по проекту израильской компании, он в него не вчитывался и лишь потом понял, что он не выгоден белорусскому государству, потому как новое строительство запланировано на пашне.
Уже в 2014 году в своем ежегодном послании к беларускому народу и национальному собранию Лукашенко опять вернулся к «еврейской» теме. «Иностранцы оценили спокойную Беларусь, и благодарят за это спокойствие, в том числе и диктатора. Так воспользуйтесь, граждане Беларуси, этим удобным моментом и предложите услуги, заработайте копейку, шевельнитесь немного. Еврейской же крови у нас достаточно, – сказал он. – Румас [председатель правления Банка развития] смеётся – хотя он не еврей. Один Шапиро [председатель Минского облисполкома] у нас еврей. А чего скрывать, Семён Борисович, сейчас же за это не наказывают».
И последнее. Эксперты американской правозащитной организации «Антидиффамационная лига», проведя в 2013-2014 годах всемирное исследование «Индекс антисемитизма – 2014», пришли к выводу, что в Беларуси 38% совершеннолетних жителей страны имеют антисемитские взгляды. Конечно, к этому исследованию американцев нужно относиться критически, но всё же полученные ими цифры стоит привести.
Опрос в Беларуси проходил с 6 по 27 декабря 2013 года, было опрошено 500 человек. Респондентам предлагалось согласиться или не согласиться с 11-ю наиболее распространёнными (по версии авторов исследования) стереотипами о евреях. К антисемитам исследователи относили людей, которые соглашались с 6-ю и более высказываниями. Примеры использованных стереотипов: «евреи имеют слишком большое влияние в мировой экономике», «евреи думают, что они лучше других людей», «евреи ответственны за большинство войн в мире».
38% опрошенных белорусов согласились с шестью и более подобными утверждениями. Среди мужчин таких 41%, среди женщин – 31%. В возрасте от 18 до 34 лет антисемитов 36%, от 35 до 49 лет – 35%, старше 50 – 42%.
При этом средний показатель в мире – 26%, в регионе Восточной Европы – 34%. В Латвии уровень антисемитизма составил 28%, в России – 30%, в Украине – 38%, в Польше – 45%, в Литве – 36%, в США – 9%, в Германии – 27%, в Великобритании – 8%.
Гомофобия
Если открыто задевать национальные чувства власти всё-таки рискуют нечасто, то представители сексуальных меньшинств, можно сказать, – «разрешённая жертва». Достаточно вспомнить, опять же, многочисленные высказывания Лукашенко по данному поводу: «Обиделся Вестервелле, что я там высказался, что я не приемлю… как это называется… этот гомо… не, мужик с мужиком – это что? Гомосексуализм. Я не знал, честное слово», «Я и начал рассуждать, что если лесбиянство, то мы, мужики, виноваты. Простительно, женщина с женщиной терпеть можно. Но, говорю, когда уже этот гомосексуализм, то это ужас!», «Не заставляйте дорогие нас вводить однополые браки. Не будет это в Беларуси по крайней мере в ближайшее время. Ну пока я президент точно. Не будет здесь голубизны, розовых и прочих», «Что касается второго, не то розового, не то голубого, который там о диктатуре кричал... Услышав это, я подумал: лучше быть диктатором, чем голубым».
Ещё лет 10-15 назад в Беларуси свободно печатали объявления о знакомствах для геев, выходили специализированные печатные издания, проходили международные конференции. Состоялся даже отечественный гей-парад, который сумел собрать около полутора тысяч человек. Теперь же от публичности в этой сфере не осталось и следа. Сегодня в Минске представители ЛГБТ-сообщества встречаются лишь на закрытых вечеринках и в интернете.
Лучше всех, пожалуй, нетолерантность беларусов к секс-меньшинствам описала журналистка Катя Пытлева, которая для этого основательно пообщалась с создателями проекта «MAKEOUT». «Соответствовать укоренившимся в белорусском обществе нормам поведения непросто не только гомосексуалам», – считает собеседница Пытлевой Анастасия Манцевич. Одной из главных причин разобщенности граждан в нашей стране авторы проекта называют стереотипность мышления.
В частности, авторы проекта вспоминают историю, которая произошла в мае 2014-го с Михаилом Пищевским. Молодого человека избили на выходе из клуба, где проходила гей-вечеринка, после чего он несколько месяцев пролежал в коме. Потом Михаил из комы вышел, но остался в состоянии, близком к вегетативному, а через год - умер. И хотя мотивом преступления послужила сексуальная ориентация жертвы, суд и милиция не оценили этот факт как отягчающее вину обстоятельство. За типичное преступление на почве ненависти нападавшего осудили только по статье «Хулиганство». Хотя в зале суда родителям Пищевского кричали: «Вон отсюда, гомосеки!».
Авторы «MAKEOUT» пишут: «Нас насторожило большое количество комментаторов, выражающих недоумение по поводу того, почему в данном случае необходимо говорить о сексуальной ориентации жертвы. Из общей массы комментариев можно выделить три типа: “не высовывайтесь, и вас не тронут”, “какая разница, что жертва – гей, меня вот тоже били…” и “я, конечно, против геев, но преступника не одобряю”. … Подобные преступления являются прямым следствием “политики закрытости”, навязываемой ЛГБТ-сообществу. Кроме того, снимая ответственность с агрессора, общество даёт “разрешение” на насилие дискриминируемой группы».
Отсюда делается вывод: «Невозможно оценить уровень насилия в отношении ЛГБТ в Беларуси: во-первых, из-за высокого уровня гомофобии в обществе жертвы редко обращаются в милицию; те случаи насилия, которые всё же доходят до суда, не рассматриваются судом как преступления, совершенные на почве ненависти. В Беларуси на сегодня не существует ни одного прецедента, когда суд рассмотрел бы гомофобию как отягчающее обстоятельство. ЛГБТ не признаются отдельной социальной группой, по отношению к которой проявляются ненависть и вражда».
В свою очередь, один из основателей беларуского гей-движения, живущий ныне в эмиграции артист и шоумен Эдвард Тарлецкий вспоминает: «В последние годы моей жизни в Беларуси прессинг со стороны государства был сильным. Постоянно звонили какие-то люди, на улице подходили, приглашали на какие-то беседы. От этих представителей государства я часто слышал: уезжай, уезжай. Я до сих пор не понимаю, какую такую опасность я представлял для системы. Кстати, больше всего усилий в борьбе с гомосексуальностью и нашей организацией прилагали чиновники, чьи дети были не просто, как говорится, представители нетрадиционной ориентации, а были и есть настоящими исчадиями Содома и Гоморры, порочнейшими из существ! Но я тут был ни причём. Я не делал их педиками».
«Если общество принимает агрессию в отношении геев, то оно принимает агрессию в отношении любого человека. Важен сам принцип – можно или нельзя избивать или унижать человека, если он другой. А к кому его применить – гею, "хачу", инвалиду или "чёрному" – в таком обществе всегда найдётся», – приходит к выводу журналистка Татьяна Яворская.
Все-таки есть
Однако есть в Беларуси сферы общественной жизни, в которых наши соотечественники в самом деле демонстрируют абсолютную, достойную всякого уважения и подражания толерантность. Я говорю об отношениях религиозных, конфессиональных. Одна из отличительных черт бурной истории Беларуси – то, что во времена её «золотого века» (Великого княжества Литовского и Речи Посполитой) на одной земле совершенно мирно уживались представители самых разных верований – католики, православные, униаты, протестанты (разных деноминаций), а также довольно многочисленные иудеи (к началу Первой мировой войны евреи составляли около 15% от всего населения Беларуси) и мусульмане.
Всё это уже тогда вызывало полное непонимание у путешественников из Московского княжества, а позднее (с 1547 года) – и из Русского царства. Вернувшиеся из Европы царедворцы с удивлением описывали, как «В Литве в одном доме, под одной крышею, жить могут и латиняне, и люди обряда православного, и лютеране. А иногда и иудеи вместе с ними. Живут мирно, а то и вовсе вместе службу Богу творят». В России такого категорически не понимали. И посылали войска «воевать Литву» как царь Алексей Михайлович летом 1653 года, с наказом: «Униатов – резать, латинян – резать, жидов – резать. Унии не быть, латинству не быть, жидам не быть».
После Третьего раздела Речи Посполитой на беларуских землях долгое время притеснялись католики, привилегии давались православным, а униатство вообще было запрещено. Не лучше обстояло дело и в советское время. Но, несмотря на это, беларусы сохранили совершенно уникальную толерантность в вопросах вероисповедания. И сегодня семьи, где муж православный а жена – католичка, или муж еврей а жена православная, или какие-то другие подобные совмещения, – все они считаются для Беларуси совершенно нормальным явлением. Никому и в голову не приходит удивляться чему-то подобному.
